Дядя слушал молча.
— Ты хоть знаешь, что с тобой? А я никак не додую. Целый я иль нет?
Дядя откинул одеяло и, глянув на сжавшегося в комок Кольку, сказал:
— Целый, как собака.
Дамочка от этого известия сразу повеселел.
— Кто тут Кириченко? — вошла медсестра и объявила Дамочке, что к нему пришли родственники.
В палату лохматым вихрем влетели чувихи. Не все. Всех не пустили, не поверили, что столько у Дамочки жен.
Девки принесли портвейн, колбасы, много других харчей. И, перебивая друг друга, даже не оглянувшись на Дядю, стали рассказывать, что случилось в ту ночь:
— Бензином барак был облит. Потому сразу загорелся. А двери в комнатах чувих, как и Колькиной, подпертыми оказались. Первой стала гореть Колькина комната. Потому — они ничего не поняли поначалу. А сообразив, вышиблн окна. Колькину камору открыли. Вытащили его, горящего. Сами чуть не задохнулись… И отправили его в больницу. Справлялись каждый день о нем.
— А где кенты? — осведомился Дамочка.
— Трое живы. А пятеро — сгорели. Не успели мы…
— Где ж теперь живете, чувишки вы мои? — пожалел их Дамочка.
— Чего ж тут? Не мы одни так решили. Старуха неподалеку от нас сковырнулась. А у нее дом был. Мы в нем теперь кайфуем. Мусора хотели нас выкурить, да мы их подогрели. Теперь отмазались. Живем — на большой. Кенты — в двух комнатах, в других трех — мы. У бабки детей не было. Вот и стали мы у нее хозяйками, — сказала Фея.
— А общак? — спросил Колька.
— Оглобля спас его, — созналась Фея.
— Чего ж раньше не пришли, лярвы! Я из-за этого ночами не спал. Давно бы одыбался, если б знал, что цел общак, — разозлился Дамочка.
— Тебя фартовые ищут. И нас спрашивали, где ты? — с опаской оглянувшись на Дядю, шептала чувиха,
Дамочка весь вспотел.
— Берендей не смылся?
— Он-то тебя ищет.
— Пусть бегом бежит! — облизал Дамочка сухие губы. И, глотнув из бутылки, сказал, оттопырив губу: — Уж я с него сдеру свое!
Едва Берендей протиснулся на следующий день в палату, Дамочка, протянув к нему ладонь, потребовал.
— Гони! Иль думал, что некому стало должок вернуть? Да я и сдохнуть не мог, покуда его не получил. Гони! Не тяни резину.
Берендей вытащил из-за пазухи сверток.
— Поправляйся, кент!
Дамочка просиял от радости. Он так давно не видел купюр, да еще столько! Нет, с таким наваром не годится болеть. Надо
скорее домой, на Сезонку. Несколько хороших попоек враз поставят на катушки.
Берендей разглядывал Дамочку так, словно видел его впервые.
— Кто ж мне красного петуха пустил, неужели шальная баба за чувака? Иные грозились тем. Но не насмеливались. Боялись. А может, тот фрайер, какого мы пристопорили в тот вечер? Не сам, конечно, «малина» его отплатить могла, — то ли спрашивал, то ли размышлял вслух Колька.
— Сыщем. Из-под земли найдем, — не хотел тревожить Кольку Берендей.