— Запомнил, — кивнул Яровой и, подав руку, простился с Дядей.
Тот едва успел успокоить Анну, как в дверь позвонили.
— Кого черт принес? — разозлился Григорий, направляясь к двери.
Едва открыл, как фартовый из «малины» Привидения сделал повелительный жест: спуститься вниз.
Григорий отдернул занавеску, выглянув во двор. Там никого.
— Ань, я ненадолго. Оставь занавеску, вот эту, открытой. Не задергивай. Я схожу тут неподалеку. Ты не волнуйся.
Женщина ничего не понимала. Согласно кивнула, как во сне. И засобиралась на дежурство.
Григорий сбежал вниз. Во дворе — никого. Но тут же из-за дома показался фартовый. Махнул рукой — сюда.
Вместе они миновали Фебралитку. Дядя хотел было свернуть к дому, где жил Привидение, но фартовый, даже не оглянувшись, вел его дальше.
«Изменили адрес», — отметил Григорий. Фартовый шел молча.
Вот и горсад. Уже темнеть начинает на центральной аллее.
«Пришить решили, что ль? Чего это хату сменили? И фрайер молчит, ровно онемел. Не к добру это», — решил Григорий.
Когда они миновали горсад и повернули к кладбищу, у Дяди не осталось никаких сомнений.
«Вот старый дурак, с голыми руками пошел. Хоть бы фомку прихватил», — пожалел в душе.
На полпути к погосту фартовый указал на еле приметную тропинку. Она петляла меж кустов, вела к городской свалке.
«Подходящее местечко выбрал для меня падлюка», — мысленно обругал Дядя Привидение.
Впереди внезапно мелькнула тень, а следом за нею, на тропе, словно вырос Привидение.
— Ссучился, ублюдок? — подошел он к Дяде вплотную.
— Это ты о ком? — посерел Григорий и, сцепив кулаки, смотрел жестко, непрощающе.
— Расскажи, где был?
— Вызывали. В прокуратуру. За тунеядство обещались выселить.
— Ты это мне темнуху лепишь? За тунеядство мусора дергают. Прокуратуре до того дела нет.
Поняв, что оплошал, Григорий тут же добавил:
— Это они повод нашли. А сами интересовались, кто со мной из тюряги вышел, с кем из них я вижусь, слышал ли что о нумизмате.
— Стоп! Значит, накрыли тебя! Я так и знал. Говори, кого заложил? — схватил Привидение Григория за горло.
— Никого! Там вскользь спрашивали… — Дядя с трудом высвободился.
— Я за это скользкое тремя кентами сегодня поплатился, — сцепил кулаки Привидение. И потребовал: — Выкладывай!
— Я и сам удивился, о чем меня спрашивают? Не знал о налете.
— Не темни, плесень! Там без тебя не обошлось. Сейф твоею отмычкой обработан. Это и ежу понятно. И в лягашнике тебя давно высчитали.
— Если б знали, не выпустили бы.