Читать книгу «Фартовые» онлайн.
— Я тебе, твою мать! — сцепив кулаки, бросился вдогонку Медведь.
Дядя, перемахнув забор, оказался на пустоши и встретил Медведя угрюмой угрозой:
— Ну, гад, падла свинячья! Чего базлал? На перо просишься?
— Ты меня не стращай, блатное мурло. Одного вашего, Крысу, я под нарами держал за это. В парашу его окунал за то, что ботало он.
— Крысу в парашу? — Дядя уже не управлял собой. Кулак сорвался сам. Ударом в челюсть перекинул через забор Медведя. Когда тот очнулся, рядом не было никого. Лишь голова трещала как пивной котел.
Так сильно Медведя никто не бил. Отмывшись у первой колонки, он пришел в общежитие. Лег на койку. Попытался уснуть.
Медведь дал себе слово: хоть из-под земли найти своего обидчика и вернуть удар сторицей.
А Дядя меж тем вернулся в хазу неподалеку от кожзавода. Рассказал кентам о встрече с Медведем. О Крысе. Мол, засыпался тот наглухо.
Рассказывая о Крысе, исподволь проследил за Цаплей. Тот криво усмехнулся, ничего не сказал. Не посочувствовал, не предложил выручить фартового. И только добавил горькое:
— Значит, он, курва, и заложил нас мусорам.
— Откуда знаешь? Может, Шнобель засветил? — огрызнулся Дядя.
— Шнобель тоже его кент, ты его в закон взял. Из-за говна чуть все не попухли, — хмурился Цапля.
— Оглобля смоталась куда-то. В городе нет ее. Если копыта откинула, еще одна зацепа к нам, — отозвался Рябой, искоса взглянув на пахана.
— Она перекинется — невелик урон. А вот если Крысу за- долбают…. — гнул свое Дядя.
— На тюрягу налет сделать… фалуешь? — усмехнулся Кабан.
— По-твоему, задницу отсиживать надо? — рявкнул Дядя.
— Ты что, с колес свихнулся? Я в это дело не полезу. Верняк схлопочем, — не соглашался Левша.
— Не на тюрягу, Ярового погасить надо. Ишь, падла, как кентов сыплет. Одного за другим хавает.
— Мусора шустрят. Яровой лишь колет наших, — отмахнулся Цапля.
— А чего б тебе самому на него не выйти? Возьми за гоп- стоп, — предложил Рябой.
— Он не сейф, — отговаривался пахан.
— Больше сейфа, дороже общака. Как нарисовался, так дышать стало нечем, — поддержал Кабан.
— А может, и впрямь застопорить следчего? — хохотнул Левша.
Фартовые заспорили. Зашумели. Но тут Цапля сказал веско:
— Не кипешитесь, кенты. Мало нам проколов? Сколько фартовых засыпалось недавно? Других пришили. На воле скоро некому станет фартовать. Тот следчий тоже не с морковки соскочил. И конечно, «пушку» под клифтом держит. Не без понта. Пришьет, как два пальца обоссыт. А если мы его ожмурим, нас заметут не только мусора, а и чекисты — это будет называться уже террористическим актом. Дрозд ботал, что у него на клифте депутатский значок имеется. Вот и пришьют нам убийство с целью подрыва советской власти. Это — как мама родная. Кого в ходку, кого — под «вышку». Тот следчий такого кипешу не стоит…
Дядя задумался. Последние дни были и впрямь полны неудач. Фартовые все провалы на пахана готовы повесить. Удачи лишь себе приписывают. Так всегда было. Но как уберечь редеющие «малины»? Вот и вчера троих фартовых из «малины» Рябого милиция арестовала. При проверке документов на вокзале у тех нервишки сдали. Сиганули в окно, а там наряд пограничников оказался на перроне. Скрутили беглецов, а на них — розыск давно объявлен. А о мелочи: майданщиках, домушниках, форточниках — лучше и не вспоминать. Пощипал их уголовный розыск, как корова травку по весне. Теперь на свой нахрап одна надежда.
Дядя давно обложил налогом городских шлюх. Но и те гоношиться стали. Не хотят честно заработанным делиться. И пахан все чаще задумывался: как время изменило многих фартовых и отношение к ним… Вот и он — на старости лет сутенером стал. Берендей таким промыслом побрезговал бы.
О своем будущем Дядя старался не думать. Смерть жены ожесточила его. Он теперь причинял зло каждому по любому, даже незначительному поводу. Подсознательно желая: коль плохо и больно ему, пусть другим ь это время хорошо не будет.
Дядя страдал от того, что кто-то может смеяться, когда он, пусть втихомолку, плачет. Кто отнял жизнь у Анны и радость жизни у него? Убийцу Дядя искал всюду, но «малины» ему не помогали. И поэтому он не доверял кентам.
Найти бы того мокрушника. Всадить перо по рукоять в его глотку и наслаждаться тем, как с брызгами будет выходить из того жизнь. «Уж я б его, падлу, на куски мелкие порвал. Пусть кричал, сходил с ума от боли за все муки и страдания», — мечтал Дядя.