— Честно говоря, я этот крюк из рук не выпускаю. Даже в избе держу у изголовья. А с голыми руками чего-то не решился пойти. Особо — после мусоров. Они тут много трепались про беглецов. Никого из них не видел. Вот только зайца. Набегался я за ним. И зря… Не поймал.
— Смотри, чтоб тебя в другой раз не поймали, — нахмурился бригадир. — Когда в другой раз в Ново-Тамбовку будет нужно, нас предупреждай.
— Это почему?
— Не прикидывайся шлангом. Не хуже нас знаешь. А если не предупредишь, себе плохо сделаешь. Я два раза не повторяю.
Берендей сцепил кулаки. Но бригадир охотников, словно не пожелав увидеть это, повернулся спиной к фартовому, позвал всех на море.
Фартовый в этот день работал вяло. Ружье на сильном морозе давало осечку. Сказались потеря крови и недосып.
— Ты, Берендей, нынче — как вареный. Будто всю ночь с бабой играл в подкидного! — не без намека подшучивали охотники.
— А что? Я еще хоть куда! Особо насчет баб.
— Ты только крюк не забудь, когда в постель залезешь.
— Чтоб не сбежала!
— От меня не слиняет! Ни одна. Уж если закадрю, ни на одного из вас не глянет. Мой крюк — к любой бабе отмычка! — хвалился Берендей.
— Не духарись, фартовый, а то привезем врачиху, как дорога установится. Она одиночка у нас. Там и поглядим! — смеялись мужики.
— Только грозитесь! Сколько обещаете ее мне в гости! Ждать устали.
— Привезем. За нами не заржавеет, если за зайчихами бегать перестанешь, которые на прибрежном участке никогда не водились. Мы-то здесь выросли, каждого муравья в морду знаем. Зайцы у нас водятся за Черной горой. Мы на этих выходных и собираемся туда поохотиться, — сказал, словно проговорился случайно, бригадир. И внимательно посмотрел на Берендея.
— А меня с собой возьмете?
— Твое оружие в воскресенье отдыхает, — отказали охотники.
— Ну и хрен с ним, тогда врачиху везите, чтоб время даром не пропадало.
— Еще имеем время, подумаем, — пообещал бригадир.
Берендей лихорадочно соображал, как предупредить беглецов о готовящейся в их местах охоте. Случайно были обронены эти слова или решили его проверить?
Фартовый закурил. Охотники засобирались к лункам, как вдруг все разом услышали над сопками странный звук, похожий на стон, но не зверя или человека.
Лица промысловиков вытянулись.
— Где это?
— Вроде в распадке.
— А что это?
— Может, от движения льда.
— Белое эхо, — невольно сказал Берендей — Это голос мертвого. Говорят — от беды бережет живых…
Охотники, оглядев фартового, отодвинулись от него, пошли к лункам.
«Спаси их, Белое Эхо», — мысленно попросил фартовый.
Охотники уже спрятались за торосами, выслеживая сивучей, когда Берендей, выдолбив новую лунку, невольно оглянулся на зимовье, словно кто-то приказал ему повернуться.
Рядом с зимовьем стоял Пан.