— Берендей.
Мужик пригнулся, будто от удара. Тихо свистнул. Из-за скалы послышались шаги.
— Сыпь, кенты! Повезло! Свой! — заговорил мужик торопливо.
К Берендею осторожно, словно принюхиваясь, подошли двое.
Стали по бокам на всякий случай, ловя каждое слово и движение.
— Чего пасете? — усмехнулся Берендей, оглядев троих мужиков. — Иль не слышали, кто я?!
— А нам плевать на то. А ну покажь, чего в карманах носишь… — начал было приближаться и тут же свалился от Берендеева кулака один из подошедших. Второго — огрел крюком так, что он закрутился у ног. Третий скользнул в распадок узкой тенью.
— Меня стопорить вздумали! Чтоб вам век свободы не видать! — Берендей пнул сапогом мужика у ног. И, перешагнув его, повернул, чтобы уйти. Но тут же почувствовал боль в плече. Понял. И, развернувшись, сгреб поднявшегося мужика, с размаху вдавил его затылком в скалу.
— Берендей, завязывай! — услышал фартовый. Над его головой, целясь в макушку, стоял третий, сбежавший незаметно. В руках его было ружье.
Фартовый схватил мужика, валявшегося в снегу, прикрылся им.
— Брось кента, если ты — фартовый.
— Оставь ружье! — потребовал Берендей.
Незнакомец откинул ружье. Берендей опустил мужика и только тут почувствовал, что рубаха на плече стала мокрой.
— За что ты их?
— За перо в плече. А еще кипеж.
— Ты как нас надыбал?
— Сами расписались всюду. И на сивуче, и на берегу. Наследили, одним словом.
— Мусора нас ищут?
— Еще бы! Целые кордоны выставили. По радио о вас трехали. Приметы передали. Весь Сахалин про вас слышал. Каждый фрайер.
— Хрен с ними. Нам бы хоть малость жратвы. С осени, кроме мяса, ничего не видели.
— А я где возьму? Сам перебиваюсь с мяса на рыбу. Да и было бы, передать нельзя. Следят за вами. Даже охотники. А я у них на подозрении. Поселенец я.
— Курево с собой хоть есть?
— Имею.
— Пошли поглубже за скалу.
Услышав о куреве, зашевелились и двое остальных. Кряхтя, вставали на карачки, потом, очухавшись, на полусогнутых поплелись за скалу.
Дрожащими пальцами выдергивали папиросы из пачки. Затягивались глубоко.
— Ну и дербалызнул ты меня! Едва оклемался, — признался один.
— Да и меня шваркнул знатно.
— Не залупайтесь. Размахались перьями, козлы, — огрызнулся Берендей.
— Ты откуда сам?