Грешный

— Что там у нас? — я подхожу к своей помощнице, и она указывает на тело девушки, лежащее на столе. Это миниатюрное создание, напоминающее самый хрупкий цветок. Глаза её закрыты, кожа безупречна, лицо безмятежно, губы пухлые и чувственные, волосы белоснежные, словно шёлк, бёдра округлые, талия тонкая, грудь большая и упругая.

— Начинаем вскрытие через десять минут, — говорит помощница, и мы с медсестрой выходим из кабинета, пытаясь понять, сама ли девушка умерла или кто-то ей помог.

За десять лет работы в морге я многое повидал, и думал, что уже не способен на эмоции, но эта девушка пробудила во мне то, что было давно забыто. Она была светлой и безмятежной, словно ангел.

— Доктор, кажется, кто-то ожил, — слышу я голос помощницы.

— Что? — я открываю дверь кабинета и застываю в недоумении.

— В каком смысле «ожил»? — спрашиваю я, бросая всё и направляясь в секционную.

Там я вижу ту самую девушку, которая лежала на столе. Я застываю в ступоре со скальпелем в руке и слышу нежный голос.

Сердце начинает биться быстрее, и я чувствую, как кровь отливает от лица. В голове мелькают мысли о том, что это может быть какой-то обман или галлюцинация. Но когда я подхожу ближе, то понимаю, что это реальность.

— Почему тут так холодно, всю задницу можно себе отморозить же. А где я и кто вы такой? Почему я голая?

— Маньяк пришел, чтобы надругаться и убить тебя, а, сори, ты и так была мертва. Давай подумаем еще, кем я могу быть? Точно патологоанатом. А холодно, дай подумать. Точно, мы же в морге. Кстати, голая по этой же причине. — Всё ещё пребывая в непонятном состоянии, вижу, как девушка пятится назад, снеся столик с инструментами.

— А я думала, Виктор Франкенштейн, — как же эта малышка удивится, когда узнает моё имя, но не уточнить я не мог.