«Страна – не единственное, ради чего стоит жить, Зоя». Николай больше не хотел воевать, не хотел вести за собой народ. Он устал от политических союзов и звяканья перекладываемых ложек и рыбных вилок

– Следующему в стае впихнете соску в рот, или грудь свою дашь?

Вдобавок курить с пятнадцатилеткой на вечеринке по случаю помолвки лучшего друга было куда менее унизительным, чем в этого самого друга втрескаться по уши и все продолжать делать вид, что она такая

Все в ней, Зое, было прекрасно, и в одночасье стал Николай самым счастливым мужчиной, которому дозволено было засыпать и просыпаться с любимой женщиной, и делить с ней слова любви, и называть своей.

Неста писала историю про них – про трех сестер, про трех братьев, про бесстрашных воительниц, нареченных валькириями, и особенно про двух из них, что стали ее сестрами не по одному только оружию. Про

Мир ланчбоксов и детских страхов, расцарапанных коленок, перепачканных мордашек и первых шагов. / Быть мамой - это как купить билет на первый ряд на лучшее шоу и смотреть, как растут твои дети.

- Пап, а мама умерла, да? // А потом они говорили бы про малыша и ели расплавленные «Хостес сноуболлс» алюминиевыми вилками в растаявшем маршмеллоу. И Элли добавила бы что-то вроде: «Ты и правда

Николай поцеловал ее, – поцеловал просто так, без повода, чтобы ее порадовать, но Зоя не ответила, насупилась. Да, вот такая она была ужасная.

Малия знает, что просчиталась, когда покупает тест на беременность и запирается в кабинке захолустного аптечного туалета.

Тормозные колодки срабатывают на поросшей мескитом обочине в Пасадене - в руке бутылка рома, в сумке под сидением пятьдесят тысяч долларов и незарегистрированный "Магнум-357", за стеклами гризерских